«А за оком бушует жизнь, и тихо гадят птицы гули,
А я половником ем суп и вас отча-а-аянно люблю»
Остававшееся до полнолуния время я употребил на поиск точки сбора местных нелюдей. И, еле дождавшись сумерек, отправился на поиски личного счастья и полезных контактов. Как и ожидалось, вся нечисть собиралась в некоем подобии деревянной избы а ля рюс, если меня что и удивило, так это отсутствие палисадника с кабачками у входа. Зато парковка для метел имелась - Гарри Поттер и сыновья.
В кабаке почти сразу обнаружился красивый фей. Нет, я не про себя сейчас говорю. Существо обладало здоровенными крыльями и печально поникшими ушами. Как я впоследствии выяснил, это у него врожденное. Разговорить тоскливую зверушку оказалось легко, но лучше бы я этого не делал. Да, огурцы в этом году не уродились. Нет, вторичная переработка мусора это действительно полезно. Конечно, я согласен, что здешние леса прекрасны. Увы, единорогов никогда не видел, зато пользовал людей, убежденных в их существовании. Все мои попытки перевести беседу в более приятную плоскость закончились провалом. Эх, не туда отправляли наших студентов практиковаться в купировании навязчивого бреда.
В какой-то момент нагрянула зверушкина жена, от чего уши несчастного фея приняли практически вертикальное положение. Вертикально вниз. Девчушка тоже оказалась крылатой, - ну кто бы мог подумать, - а так же довольно симпатичной, хоть и широковатой в филейной части, что придавало её движениям грацию жабы в период нереста. Тем не менее, на фоне остальных аборигенов толстушка смотрелась королевой. Интересно, сколько рогов уже произрастает на незадачливой башке её недалекого супружника.
Кое-как распрощавшись с волшебным семейством, я продолжил поиски. Очень хотелось чего-то инфернального. Но местные соплеменники интересовались исключительно способами мелиорации собственного огорода, а вампиров я не люблю за холодные руки и неприятный цвет лица – все это мне сразу напоминает практику в анатомичке, а некрофилии в списке моих собственных диагнозов не значится.
Среди сотни неоспоримых талантов, есть у меня один, которым я особенно горжусь. Наследственное это или приобретенное путем долгой практики – не знаю, но когда от мужчины шарашит тестостероном, у меня волосы на загривке становятся дыбом. И вот, во время очередного круга по залу, знакомое ощущение приковало меня к месту. Источник вероятного счастья я выцелил как утку влет.
Тихий (по-моему это особенность местного менталитета) и, кажется, очень молодой пацан медитировал за столиком неподалеку от входа. На первый взгляд ничего особенного, но мурашки не пропадали. Значит пора прервать его попытки просветлеть.
Я сделал еще один круг, убедился, что парень очень ничего, можно даже сказать что няшка, особенно если профиль не разглядывать, и пошел в атаку. Уселся напротив, опустил ресницы, взмахнул крыльями, улыбнулся из-под челки. Да, морда хоть и щекастенькая, но хищная. И при этом шерсть откуда попало не торчит. Берем.
Звали его Ивэйло, и перепуган он был так, словно это я могу ему горло перегрызть в честь полнолуния. Поехали по накатанному. Как дела, как настроение, а не хочешь ли выпить, бла-бла-бла. Оборотень свои реплики пасовал вовремя, но таращился так, словно перед ним сидел по меньшей мере назгул. Внешность у меня эффектная, не поспоришь, но на десятой минуте это начало раздражать. Обычно даже самым диким питекантропам хватает десяти секунд, чтобы убедиться в совершенстве моего экстерьера и дальше общение идет легче. Списав все на фазу луны (кстати, а почему он тут сидит, вместо того чтобы метить сосны в окрестных лесах?), я продолжил фонтанировать радушием.
Через некоторое время эта петрушка мне надоела. Няшность няшностью, но с трепетными нимфами я последний раз плотно общался еще в старшей школе и уже тогда дело это мне изрядно надоело. В конце концов, прекрасная принцесса тут я. И это задача оборотня раздувать зоб, принимать позы и всячески меня завоевывать. Тем более что его волчья натура, - хищник! клыки, хриплый вой и битва за самку, - должна способствовать. Ан нет.
Но как только я сделал первую попытку слить разговор, няшка молча положил на стол обе руки, щелкнув когтями о столешницу. И, в качестве контрольного выстрела, широко улыбнулся, продемонстрировав внушительных размеров передние резцы. А вот это уже круто. Я был покорен на месте. Воодушевленный прогрессом, сграбастал его за запястье и томно протянул, что у меня, мол, таких никогда не получалось отрастить. Кальция, наверное, не хватает. А еще белкА. Вот прям сейчас жизненно необходимо получить дневную норму, иначе умру в муках.
Дальнейшее я помню смутно, зато в голове всколыхнулись ностальгические воспоминания лечебно-эротической направленности.
Был у нас в институте парень, бывший спортсмен. На кой шиш он полез в медицинский, будучи по уровню интеллекта примерно равен болотной коряге, для меня загадка. Перед каждой сессией он вползал к нам в комнату и заводил заунывную балладу в тональности плача Ярославны, что, мол, конспектов нету, ничего не знаю, помогите, спасите, век буду, последнюю рубашку, душу и кошелек. И помогали. Потому что мануальщиком он был что называется от Б-га. Как сожмет накачанными ручищами, так просто ах. Особенно усердствовала в помощи женская часть общежития, которой сеанс лечебных объятий заменял год активной половой жизни. Я сам его услугами воспользовался только раз, когда одуревшая от многочасового сидения над учебниками поясница отблагодарила меня приступом радикулита типа люмбаго. Подняться со стула мне помог друг, он же довел до соседней комнаты, покорно выслушав по дороге поток однообразных, но горячих лингвистических излияний. Хрустнули ребра, дернуло в позвоночнике, и я со сладострастным стоном вывалился из рук целителя прямо на немытый пол. Стены качались, с ресниц сыпались звезды, а ноги отказывались выполнять свою прямую функцию. В этот момент своих однокурсниц я понимал как никогда.
А псиной от меня, кстати, не воняет. Напрасно переживал.